Юрий Брайдер, Николай Чадович.
"Жизнь Кости Жмуркина, или Гений Злонравной Любви".
Отрывок:
...Очередное заседание семинара было целиком посвящено обсуждению второй книги романа сотника-заочника Бубенцова "Синдбад возвращается в Багдад". Поскольку Костя, поглощенный личными проблемами, своевременно ознакомиться с этим эпохальным произведением не успел, то и сидел тихо, как мышонок. Лишь иногда машинально перелистывал старые номера "Вымпела", которые неизвестно зачем захватил с собой.
Из высказываний семинаристов - чаще всего доброжелательных - можно было понять, что действие романа разворачивается на широком историческом фоне, не ограниченном какими-либо временными рамками (иногда герои, гоняясь друг за другом, заскакивали в эпохи, предшествующие зарождению Вселенной, а иногда, наоборот, оказывались за чертой конца света).
Место действия тоже впечатляло - вся наша планета плюс пять или шесть соседних галактик вкупе с дюжиной параллельных миров.
Число действующих лиц не поддавалось подсчету... Все они - как положительные, так и отрицательные - имели свои имена, но этим индивидуальные различия исчерпывались. Положительные герои были сплошь смелыми, умными, добрыми, милосердными, образованными (а женщины еще и красивыми). Злодеев тоже нельзя было назвать слабаками или трусами, но все остальные душевные качества у них имелись со знаком "минус" - тупость, злоба, жестокость, малограмотность. Красоту, которой не были обделены и злодейки, автор характеризовал как "демоническую".
Наряду с вымышленными персонажами в романе действовали и реальные исторические лица - цари, полководцы, генсеки, министры и ученые.
Интрига романа была столь же сложна, как пресловутый гордиев узел, а постоянные перемещения героев из одного тела в другое окончательно запутывали ситуацию. Например, герой по имени Игорь, для чего-то поменявшийся телесной оболочкой со своей возлюбленной по имени Татьяна, после целой череды умопомрачительных приключений, заставивших его превратиться в амебообразного инопланетянина, в следующий раз находил подругу уже в образе боевого слона царя Пора.
- Роман хорош еще и тем, что его можно с одинаковым интересом читать с любого места, - сказал Разломов. - И даже от конца к началу. Такая литература незаменима в дальней дороге.
- Мне все ясно! - категорически заявил Хаджиакбаров. - Не ясно только, при чем здесь Синдбад! Не нашел я там никакого Синдбада!
- Вай, а мы так ничего и не поняли, - честно признались обе восточные женщины, Зейнаб и Салимат. - Какой умный этот Бубенцов! Не человек, а прямо шах Сулейман!
- Не без этого! - многозначительно произнес Вершков, уже начавший входить в форму.
- Не мешало бы убрать некоторые чересчур откровенные сцены, - посоветовал Топтыгин. - Особенно в главе сто девяносто девятой, когда Иван, принявший образ маршала Ворошилова, совершает половой акт с Марией, вселившейся в тело генерала Гудериана. Очень уж лобовая метафора.
- Я, наоборот, считаю, что интимных эпизодов маловато, - возразила Элеонора Кишко. - Или у автора комплекс стыдливости, или он в этом вопросе недостаточно подкован. - При этом она искоси глянула на Топтыгина, опустившего очи долу.
- Пусть автор поделится творческими планами, - попросил Бармалей. - Когда мы ознакомимся с третьей книгой романа?
- Хоть сегодня, - скромно ответил Бубенцов. - В настоящее время я работаю над четвертой и пятой книгами.
Зейнаб и Салимат дружно издали печальный вздох, а Хаджиакбаров воскликнул:
- А там будет про Синдбада?
- Будет, - пообещал Бубенцов, слегка поморщившись.
... Поскольку других серьезных возражений не поступило, роман был рекомендован к печати. В заключительном слове сам Верещалкин похвалил Бубенцова и сказал, что "Синдбад" скорее всего будет представлен к литературной премии имени Самозванцева.
